После тяжелой, изнурительной борьбы Доктор Хед стал менеджером «Дикарей», и Фингаз присоединилась к группе. Недовольный финансовой компенсацией, мистер Теренс подал в суд.

Но Крису было плевать. Он не сомневался, что они поступают правильно. Через несколько недель Доктор Хед договорился с американской компанией грамзаписи «Николз Хит Сити». Все складывалось удачно.

Перед отъездом в Нью-Йорк на встречу с продюсерами Крис зашел к матери.

Горас как всегда сидел перед телевизором ч смотрел «Ангелов Чарли». Сестер дома не было, а Эвис сидела на кухне и бесконечно пила крепкий сладкий чай. Она улыбнулась младшему сыну и дала несколько бессмысленных советов. Мать выглядела усталой и значительно старше своих пятидесяти одного года.

Крис протянул ей тысячу фунтов новенькими десятифунтовыми банкнотами. Он планировал этот жест многие недели.

Эвис отодвинула деньги.

– Мне они не нужны, милый. Оставь себе.

Слова матери разозлили Криса, ведь он скоро сделает состояние. Неужели она не верит в него?

– Да ладно, бери, – настаивал он. – Я еще много заработаю.

– Ну… – заколебалась она, – Брайану нужна помощь… «К черту Брайана!»

– Это тебе, мама, – подчеркнул Крис.

– Отложу их на черный день, – наконец решила она и аккуратно сложила деньги в стопку.

Слава Богу, она приняла его подарок. Крис уже год умолял мать бросить работу, но Эвис и слушать не хотела.

– Я не могу подвести хозяев, – объясняла она. А Крису хотелось сказать:

– Ма, ты чистишь их сортиры, а не занимаешься нейрохирургией. Но он сдержался. У Эвис были причины поступать так, и сын их уважал.

– Ну… увидимся через несколько месяцев, – сказал он и поцеловал Эвис в щеку. Хотелось сбежать до прихода сестер. Крис ненавидел прощания.

– Америка, – вздохнула Эвис. – Я однажды встречалась с янки. Он был таким хорошим, и ногти у него всегда блестели.

– Наверное, классный парень.

– Думаю, я ему тоже нравилась. Он звал меня в Небраску, – Эвис глотнула чая. – Где это?

Крису не хотелось выслушивать откровения матери.

– Я позвоню, мама. Береги себя. Я скоро свяжусь с вами. Крис прощался с Англией без сожаления. Боже! Ему уже двадцать девять. Нельзя терять времени. Его будущее зависело от Америки, а Крис давно созрел для славы.

Рафаэлла, 1979

– Я хочу найти работу, – однажды сказала Рафаэлла. – Деньги не помешают, а, кроме того, я люблю встречаться с новыми людьми.

– Ты разве что-нибудь умеешь делать? – издевался Эдди. – И кто будет смотреть за ребенком? Если ты надеешься на мою мать, то забудь об этом. В ней материнского мало. Уж я-то знаю.

– Эдди, – тихо ответила Рафаэлла, – я схожу с ума, сидя взаперти. Мне не с кем поговорить, кроме твоей мамы. На Дьюк-стрит есть картинная галерея. Хозяин вывесил объявление о найме. Я немного понимаю в искусстве и думаю, что справлюсь.

– Нет.

– Почему нет?

– Ты моя жена, и сама выбрала эту долю. А женщина, принадлежащая мне, никогда не будет работать.

– Но я хочу, – заупрямилась Рафаэлла.

– Очень жаль, – парировал он.

Рафаэлла смотрела на мужа. Маленькие глазки, впалые щеки. Неужели когда-то она считала его красавцем?

Боже! Какая ловушка. Она вышла замуж за нелюбимого человека и живет в квартире с ненавистной свекровью только потому, что муж проиграл все деньги ее отчима. Им пришлось спешно переехать из дома. Эдди оказался заядлым игроком. Это была его единственная страсть.

Рафаэлла стыдилась открыться матери. Она приукрашивала свою замужнюю жизнь перед Одиль и Фенеллой. Все знали, что молодые остаются у леди Элизабетты только потому, что ищут новый дом.

Ложь. Сплошная ложь. Жизнь с Эдди – кошмар. Начиная с первой брачной ночи, которую они провели в люксе отеля «Гросвенор».

– Как здорово. Все похоже на прекрасный сон, правда, Эдди? Рафаэлла порхала по номеру в белом кружевном пеньюаре, длинные волосы распущены, а на губах – улыбка.

Эдди уже вызвал обслугу и, прежде чем раздеться, проглотил три стакана водки.

Рафаэлла забралась в постель и с нетерпением ждала мужа. Законный секс. Ее распирало от счастья.

Эдди разделся до трусов. На теле не было ни волоска, а от груди до живота шел тонкий шрам.

– Откуда это? – с любопытством спросила Рафаэлла.

– Когда подрастешь, скажу.

Девушка протянула руки, но Эдди даже не обратил внимания и взялся за газету.

– Эдди, – ласково пробормотала она, – у нас первая брачная ночь.

Он аккуратно отложил газету и холодно посмотрел на нее.

– Хочешь потрахаться? Первый раз и так принес мне кучу неприятностей.

Какое-то мгновение его слова не доходили. Рафаэлле показалось, что муж шутит.

– Не надо злиться, – сказала она.

– Злиться, милая? – ледяным тоном переспросил он. – А почему я должен злиться?

– Эдди, я…

Не говоря ни слова, он набросился на нее сверху, прижал руки и сорвал ночную рубашку.

Потом грубо до крови укусил сосок. Она закричала от боли.

– Это злит тебя? – хмуро ухмыльнулся он. – Правда, дорогуша? Сначала она слишком испугалась и даже не могла сдвинуться с места, а потом коленом сильно ударила его между ног.

Эдди злобно выругался и скатился с кровати, держась за ушибленное место.

– Корова!

– Я думала, мы хотим позлить друг друга, – невинно сказала она.

– Когда-нибудь я тебя проучу, берегись, сука. Не совсем идеальное начало отношений.

Медовый месяц в Акапулько прошел ужасно. Место оказалось красивым, но все остальное радости не приносило. Весь день Эдди пил, а ночью играл в казино. А Рафаэлла старалась успокоить себя мыслью о будущем ребенке. Когда он появится на свет, муж переменится.

Но в Лондоне стало еще хуже. И когда они переехали на квартиру леди Элизабетты, Рафаэлла уже ненавидела Эдди. Однако выхода из тупика не было.

– Джон-Джон совсем не похож на Эдди, – бестактно заявила Одиль, подбрасывая крестника на коленях. – И на тебя тоже. На кого же он похож? На твою мать? Нет. На отца? Вряд ли… – она хихикнула. – Наверное, на какого-нибудь заезжего матроса, о котором ты забыла рассказать.

– На весь морской торговый флот, – обыденно ответила Рафаэлла, хотя сердце бешено колотилось.

Слава Богу, никто не знает о ночи, проведенной с Крисом Фениксом в автомобиле. Даже Фенелла. Рафаэлла так стыдилась случившегося, что никому не открыла свой секрет. А когда поняла, что беременна, даже не думала, что виновник – Крис Феникс.

Но внешность Джон-Джона сомнений не оставляла. Он рос копией знаменитой рок-звезды. Те же глаза, тот же нос, та же упрямая ухмылка. Даже волосы ершатся, как у Криса.

Господи, какая горькая ирония судьбы!

Одиль обвела взглядом душную гостиную.

– Когда вы переедете на собственную квартиру? – спросила она. – Разве тебе нравится жить со свекровью?

Рафаэлла только пожала плечами:

– Здесь не так уж плохо, да и осталось недолго. Мы постоянно ищем дом.

– Лучше найти его поскорее.

– Согласна.

– Ты слишком худая, – озабоченно сказала Одиль. – У вас все хорошо?

Рафаэлла поднялась и оправила голубое шерстяное платье. Если бы Одиль увидела синяки на ее теле, то тут же поняла бы, как обстоят дела.

– Конечно, я очень счастлива.

– Вот и хорошо, – сказала Одиль и тут же поднялась. – Боже, кажется маленький Джон-Джон написал на меня. Может, переоденешь его?

Рафаэлла взяла ребенка и крепко прижала к себе. Слава Богу, что он не от Эдди. Когда-нибудь все узнают об этом.